Часть 1. От Гипатии Александрийской к Восточной звезде
В противоположность утверждению Данте «Оставь надежду всяк сюда входящий» масонство открывает двери надежды для всякого, кто ищет, вне зависимости от вероисповедания, политических убеждений, социального статуса или пола. Как ответила Андре Бюизин, глава Верховного совета Женской ложи Франции, посвященная в 1952, на вопрос: « Являетесь ли вы масоном» «Я до сих пор имею счастье им быть!».
Совершенно очевидно, впрочем, что вновь посвященный все-таки переступает не порог адских чертогов, а вступает в суровую жизненную школу. Микрообщество, в котором один является зеркалом для другого. Однако масонство не имеет ничего общего с идеалистическими картинами Томаса Мора, а для некоторых является скорее прообразом Вольтеровского Эльдорадо, откуда Кандид все-таки уехал или даже воплощенной басней Лафонтена «Волк и Собака», где волк предпочел остаться голодным и облезлым, но свободным, без ярма на шее.
Здесь как раз цитата из Данте может иметь под собой основание: оставь надежду… Однако, о какой надежде идет речь? Прежде всего о том, что в руки новопосвященного все свалится с неба в готовом виде — мудрость, уважение, признание, способность слушать и быть услышанным. Надежду на то, что он встретит здесь людей, мужчин и женщин, которые с единодушным одобрением воспримут все его поступки и слова. Эту надежду действительно стоит оставить за порогом храма и начать движение вверх очень медленно, step by step. Познание себя через познание других, познание себя через прохождение степеней — своеобразных отражений социальной действительности, познание себя через духовный путь, на который Мастер указывает ученикам и подмастерьям, защищая и направляя их к свету.
Масонство как любая организация представляет собой слепок с общества, в котором оно зародилась и развивалось. Поэтому для того, чтобы женщины получили доступ в ложу, общество должно было снова начать их рассматривать как полноправных своих членов. Как когда-то, например, в Античности.
Как известно, в Древнем Египте не существовало никакого религиозного соперничества между женщиной и мужчиной. С одинаковым успехом женщина могла быть и фараоном и отправительницей религиозных культов. Инициатические общины Пифагора также принимали в свои ряды не только мужчин, но и женщин-пифагореек, которые должны были стать воплощением мудрости, и привнести свет просветленного наукой разума во все области жизни, как в повседневность, так и в ее высокие духовные сферы. «Посвященными» также можно было назвать весталок, призванных в течение 30 лет поддерживать священный огонь (10 лет изучение ритуалов, 10 лет собственно служение и еще 10 лет, чтобы передать свои знания другим). В одном из текстов римского поэта Аврелия Пруденция, именно женщина чертит план храма, используя правило золотого сечения.
Что произошло потом? Об этом можно долго дискутировать, однако факт остается фактом. В течение многих столетий, посвящение стало уделом мужчин, оно проводилось мужчинами для мужчин. В то время как женщины оказались в худшем из гетто в течение столетий в них гасилось всякое стремление к духовной жизни. Женщина была признана «неинициируемой» по определению.