______________________________________________________
Лишь кардинальное знание удаляет от Бога,
всемирное вновь приближает к нему.
И.Ньютон
Я мог бы высказать все, что меня терзает, если бы
меня избавили от того позорного факта, что я не
музыкант.
Э.Чоран
Цветы и песни: единственное истинное
на Земле.
А.Куэтцпалцин
______________________________________________________
Символизм Двуглавого орла. Реквием.
______________________________________________________
Воля Всевышнего открывается человеку в Завете через слово закона. В пространстве исследуемого символа капитал олицетворяет собой не конкурентную борьбу, а цифровую и счетную фальш, где сеть уступает место паутине, а предприятие монополии. Пирамида обретает плоскостность утратив несколько своих измерений и на смену этим измерениям приходят медицина и статистика, картина мира изменилась.
При всей своей всемирности Двуглавый орел, тем не менее, означает предел гармонии. Символ достиг высшей точки в точном отображении себя самого, он принципиальное экспонирование себя. Сам факт наличия двух обратных фигур означает конец всякой общей конкуренции, конец всякой оригинальной идентичности. Если бы была только одна всемирная фигура, это не было бы совершенным олицетворением падения. Только монополия двух идентичных фигур действительно кладет конец тому, что монополия обозначает. И в этом удвоении есть особый аспект ''зоар''. От фрагмента к фрагменту единичная поверхность символа не зеркальна, она бесконечно искривлена, ей нечего отражать. Благодаря этому пределу вместе с зеркальностью исчезает и фракция, исчезает сама идентичность; остается только что-то вроде замкнутой на самой себе псевдоформы. Будто Двуглавый орел чревовещает по образу всего мира, генерируя открытый код нищеты.
Двуглавый-орел единственное в мире ''брейшит'', которое, протекая, предвосхищает драматическое завершение собственной псевдоформы и всемирной фигуры которую олицетворяет. С поразительной точностью следует предположить, что способность заместить одну из двух идентичных фигур граничит со страхом умереть в искривленном пространстве. В древности оборотней иногда изображали в виде двуглавой фигуры, одна голова которой была человеческая, а другая волчья. Следовательно, затрагивая ''танах'' фракции мутация рушит событие само по себе уникальное, наносит удар в своей фиктивной действительности фальсифицируя ''эксодус''. Вот почему сопротивление этому насилию, кроме медицины, происходит также и через статистику. Страх умереть неотделим от страха жить, однако если мы говорим о болезни, существует или страх умереть, или страх жить, без объяснений вчера, сегодня, завтра.
Подобные фигуры, на примере двух пересекающихся квадратов, не являющихся квадратами, всегда вызывают противоречивые чувства притяжения и отвращения, а стало быть, в какой-то степени тайное желание увидеть их ничтожение. В случае мутации, чудовищность усиливается комплексностью подобия единичного всему, которая, безусловно, является в большей степени преступлением против гармонии и влечет за собой желание разрушать. Тревожное ожидание не было бы столь очевидно, если бы не доказательство хрупкости всемирной фигуры направляемой двумя квадратами, которые не только не-известны, но якобы попросту отсутствуют, а значит, формальное саморушение словно ответ на агрессию, внезапно заставляет нас терять все впечатления и всю энергию жизни.
Вполне логично, что неимоверное усиление псевдоэмблемы усиливает и желание самоуничтожения. Но это еще не всё: в некотором смысле символ сам принимает участие в собственном уничтожении. И эта внутренняя агония становится тем сильнее, чем больше мы приближаемся к cуперпозиции. Следовательно, драматическое завершение процесса псевдосилы, происходит при своего рода непредвиденном соучастии Двуглавого-орла, так, будто объективная композиция символа, включилась в интерференцию собственной траты, но болезнь оставила нам символ ложной всемирности, более походящий на символическую смерть. Как бы то ни было, псевдоэмблема исчезла. Даже ''стертая в пыль'' гармония столь же всемирна, она остается и в форме своего отсутствия, что бы ни случилось в дальнейшем гармония продолжает прибывать в настоящий момент из ниоткуда. Предел материального мира окончательно переносит гармонию в царство воображаемого, что само по себе поразительно и не требует каких-либо толкований.
Двуглавый орел замкнут и непредставим. Замкнутость и непредставимость искусственны, справедливо, ничто не может сравниться с гармонией. Поглощая все воображение символ отрицает жизнь, следовательно не имеет смысла, для Двуглавого орла всегда слишком поздно. Вчера, сегодня и завтра ничто из реалий воображения или реалий репрезентации не может сравниться или соизмериться с ним. Двуглавый орел представляет собой одно тело проницаемое красотой природы. В этом смысле символ террористичен и только ''мечтает'' о том, чтобы обрести гармонию в контексте трагедии саморушения. Он поглощает любую интерпретацию, закрепощает любую интерлюдию во мрак собственной исключительности. Что же касается болезни, то она всегда очень далека от красоты. Всевышний является реальным правоприемником не только любых мировых событий, но и любых идиом и метафор; следовательно, находясь под руинами собственных логик, мы оказываемся на вершине собственного падения. Пожалуй, это и есть преобразованная реальность и уничтоженная виртуальная-величина события. Сумма происходит в последний момент она сопрягает символ и единицу. И тем не менее, если мы отвергаем то, что оба квадрата были созданы вместе и представляли собой единое целое, в котором, благодаря отождествлению, концентрируется совокупность шести неактивных точек, мы теряем все шансы уловить исключительный характер болезни, всю последующую её агонию безвозвратно отвращающую нас от рассуждения двух логик.
Двуглавый орел чужероден и неустраним, он требует, соответственно, двух разных истолкований, немедленных и безапеляционных, которые использовали бы третью логику; все что следует потом, включая любовь и войну, субституция и дисгрессия. Отсюда и формальная трудность в отношении к этому символу, трудность в том, чтобы не поддаться искушению объяснить его тем или иным способом; любой попытке задать символические координаты формы. Отрицая самое себя Символические координаты проистекают из разъединения следствий и причин, из ''паргелия'' того, что только кажется благоприятными событиями и такого действия , которое, по-видимому, перечеркивает сам принцип работы; соответственно, ничего не происходит на самом деле. Ничему нет достаточных причин происходить... Все что мы можем сделать, это освободиться от своих предпосылок, освободиться от собственной неприемлемости, точек отсчета, мышления, уникальности. Все что мы можем сделать это позволить мировозрению быть, в отношении к символу. Необходимо принять впечатление, что символические координаты Двуглавого орла всегда здесь были, присутствовали до срока и что они движутся быстрее чем мысль, проницая мрак вокруг себя и лишая ''креп'' действительных оснований. Следовательно, субституция и дисгрессия перечеркивают не только все, что им предшествует, но и все, что за ними следует. Кроме того, каким-то образом мы не переживаем трудность в отношении к этому символу на самом деле, а переживаем только фантасмагорию, коррупцию траты собственного символического капитала, постоянную тревогу того, что могло бы произойти. И такая тревога, вроде взрыва ракеты с лазерным наведением, вызывает ''неведение'' всех будущих следствий и причин. Ведь судьба непредсказуема и многие исключительные события никогда не происходили, так и остались иллюзией, столкнувшись с ретроспективной тревогой не смогли превзойти капитал.
И все-таки, мысль предшествует событию. Необходимо поддержать несколько смысловых монстров, таких как: целесообразность без представления о конечной цели, ''всеобщность без понятия''. Необходимо приспособиться к совокупным-новым аргументам внутри социальных страт, чтобы возникла искусственная интерпретация. Двуглавый орел не является отображением нас самих, поскольку встать лицом к лицу со своей собственной реалией невозможно. Следует оценивать этот символ в собственной невозможности, в его собственной невообразимости, именно сродни сверхрационального. Если Двуглавый орел и происходит, он происходит символически в референтном поле суперреальности. Что делает бесполезным любые попытки подведения итогов, включая рассуждение об абсолютном зле. Безусловно, ''двуфигурная'' система будет функционировать и дальше, в никуда, теперь без своего апокалипсиса. Aпокалипсис уже здесь, в виде неумолимого вычитания возможной мутации. Значит то, что вычитается, надо ещё и разрушить в акте символического разрушения. Постольку-поскольку, настоящее без будущего, или вечное настоящее, точное определение смерти.
______________________________________________________
Использованная литература:
1. По запросу.
2. По запросу.
3. По запросу.
4. По запросу.
Отредактировано Селест (Вторник, 18 сентября, 2018г. 16:23:47)